28 марта 2006 Николай Баскаков В январе 2006 года исполнилось 330 лет со дня подавления Соловецкого восстания. Это была одна из самых трагических и кровавых страниц в истории Русского Севера. Восстание монахов, которое историки называют Соловецким сидением, продолжалось 8 лет. Крепость взять штурмом так и не удалось, только предательство одного из иноков, запустившего осаждавших стрельцов через тайный подземный ход в ночь на 22 января 1676 года, помогло захвату. Расправа случилась жестокой, казнили почти всех, кто был в монастыре, наказаниям подверглись и те, кто помогал монахам. В память об этом событии по старообрядческому синодику 500 пострадавших поминаются и сейчас как великомученики. А начиналось все с июля 1652 года, когда на патриарший престол Русской Православной Церкви был возведен митрополит-реформатор Никон. По его твердому убеждению настало время нового духовного единения верующих в связи с укреплением государственной вертикали власти. В 1653 году рассылается "память" о замене при богослужениях земных поклонов на поясные, двуперстного крестного знамения троеперстным. Затем последовали распоряжения сверить богослужебные книги с греческими, заменить форму креста, изъять иконы, написанные по русским образцам и т. д. Получив поддержку от царя Алексея Михайловича, реформаторы начали отлучать от Церкви приверженцев старых церковных обычаев (старообрядцев). Восстание вспыхнуло в 1668 году, когда новопечатные богослужебные книги доставили в монастырь, а монахи их отвергли. В мятежной осажденной обители находилось около 800 человек, в распоряжении которых имелись сто пушек, 900 пудов пороха, несколько тысяч ядер, свинца для пуль и много легкого ручного и холодного оружия. Но неудачи в быстром захвате крепости были не только из-за ее высоких крепких стен, хорошего вооружения и довольно больших продовольственных запасов, но и потому, что местное население поддержало непокорных мужественных монахов. Многие увидели в реформах посягательство на жизненный уклад, быт, сложившуюся духовную традицию. Поморы почти сразу помогли восставшим установить переписку с протопопом Аввакумом, находившимся в ссылке в Пустозерске на берегу реки Печоры. Он активно выступал против реформ, много писал об этом, считал, что церковный раскол из-за нововведений приведет лишь к упадку и разорениям в стране, что православная духовность в России ослабнет, а это для такого огромного государства может в будущем стать катастрофой. Советские историки называли мятеж, совпавший, кстати, с крестьянской войной Степана Разина (говорят, что многие его сподвижники не только участвовали в Соловецком сидении, но и руководили борьбой), "народным восстанием против гнета и бесправия, открытым бунтом против царя". Однако подобные стихийные выступления прокатились тогда по всей России. А для Соловков оно обернулось трагедией - монастырь был разорен, и лишь через годы смог вернуть былую славу и богатство. Но мощным неприступным форпостом для иноземных захватчиков оставался всегда, и его монахи не раз доказывали делом свой патриотизм и преданность царю и Отечеству. И тот захват в январе 1676-го был не только единственным в истории монастыря покорением крепости, но и ярким образцом непокоренности сильных в старой вере людей, будто уже видевших, как через несколько лет другой реформатор "вздернет Россию на дыбы", заставив перенять западные обычаи. Потому старообрядчество, несмотря на гонения и преследования, искоренить до конца так и не удалось. Этот жизненный уклад сохранился в российских глубинках, в том числе и северных, до сих пор. Старообрядцы не нуждаются в дорогих культовых сооружениях, у них, как правило, есть свой духовник или наставник из местных, они чтят свои традиции, соблюдают, хотя иногда лишь частично, свои религиозные обряды, сложившиеся веками. Известные люди на Севере всегда с пониманием относились к таким верующим. Федор Абрамов неоднократно высказывался, что ему по духу ближе всех старообрядческая вера. О старообрядчестве неоднократно писала наша хранительница культурного наследия Ксения Гемп. Думаю, что и сейчас, в 21 веке, когда мы говорим о необходимости возрождения истинно русских обычаев, о необходимости христианской веры в нашей жизни, считаться со старообрядчеством, перенимая от него крепкий дух и незыблимые жизненные устои, просто необходимо.
