СТАРООБРЯДЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Каталог статей
Меню сайта

Категории каталога
Интересное [29]
Мои статьи [8]

Форма входа

Поиск

Друзья сайта

Наш опрос
Считаете ли вы решения "Освященного собора РПСЦ 2010" решениями церкви Христовой?

[ Результаты · Архив опросов ]

Всего ответов: 60


Приветствую Вас, Гость · RSS 2024-03-29, 9:32 AM

Главная » Статьи » Интересное

Христианский коммунизм епископа Михаила (Семенова)
Андрей Езеров
Когда говорят о "теологии освобождения", то почему-то имеют в виду исключительно Латинскую Америку. Мы попробуем рассказать о "теологии освобождения" (и самом ярком представителе оной) в России.
Епископ Михаил (1874-1916), в миру Семенов Павел Васильевич – личность настолько яркая и необычная, незаурядная и примечательная, что я долго не решался писать о нем, хотя есть ряд книг, а прежде всего "Хлыст" Эткинда, сообщающих немало интересных сведений о нашем герое. На эту-то книгу мы прежде всего и будем опираться, хотя и не только на одну нее. Еще дело в том, что личность епископа Михаила до сих пор считается неоднозначной и весьма пререкаема. Мы попытаемся по возможности беспристрастно рассказать о необычной судьбе этого удивительного человека.
"Павел Семенов, сын еврея-кантониста, стал архимандритом Михаилом и профессором Петербургской Духовной Академии, а потом принял участие в обновленческом кружке 32-х священников-радикалов, вскоре подвергшихся репрессиям. Тогда архимандрит выступил на стороне партии народных социалистов. За что был сослан…" (Эткинд А. "Хлыст (Секты, литература и революция)" - М.: Новое литературное обозрения, 1998; с. 249). Мы и в дальнейшем будем цитировать эту замечательную книгу, а пока лишь заметим, что Эткинд считает, что Семенова сослали на Валаам. Словарь "Старообрядчество" (на с. 173) сообщает об его ссылке в Задонск. Думается, что сведения Словаря – верные. Отметим, что и Александр Блок сочувствовал левым эсерам. Вообще, они были весьма популярны не только среди крестьянства, но и левой интеллигенции. Вот что читаем мы в замечательной (одной из лучших на эту тему) книге Михаила Агурского "Идеология национал-большевизма": "Если бы восставший народ, - пишет Шагинян, - понесимя Божие на своих знаменах, революция удалась бы…" Она сближается с кружком Мережковского и начинает в нем искать церковь в рамках "Нового религиозного сознания". Она примыкает так же к кругу т.н. голгофских христиан, куда входили епископ Михаил (Семенов), П. Флоренский, В. Свенцицкий и др." (М. Агурский. Идеология национал-большевизма (Серия; Национальный интерес) - М., Алгоритм, 2003; с. 51). Особенно близки были в этом кругу Валентин Свенцицкий и Михаил (Семенов). Валентин Свенцицкий, основатель "Христианского братства борьбы", а затем, совместно с Михаилом еще и "Голгофских христиан", сам по себе был удивительнейшим очень неоднозначным человеком. В 1917 г. Он станет священником РПЦ МП, но речь у нас все же не о нем… А о Михаиле, об его месте среди тогдашних исканий и метаний интеллигенции. Вот как это описано М. Пришвиным: "Вырождение в эстетизм. Аполлон и педерастия. РФО в Петербурге ничего не имеет общего с Московским соловьевским обществом, тут были богоборцы.Розанов и архиереи, православные и старообрядцы, еп. Михаил и люди прямо из народа: рабочие и баптисты, штундисты, хлыстовские пророки, раза два я встретил там знаменитую Охтенскую Богородицу" (437-474, н.э.) Участие в собраниях "Религиозно-Философского общества" сделало Михаила относительно известным в интеллектуальных кругах СПб. Поэтому старообрядцам было лестным обращение к ним такого человека.
По мнению А. Белого принимал участие Михаил и в интеллигентско-хлыстовских радениях. Так ли это или нет, мы, очевидно, никогда уже не узнаем. Нам видится, что Михаил был человеком скорее интеллектуального, нежели практического склада. Впрочем ничего нельзя отрицать…
23 октября 1907 г. Старообрядческий епископ Иннокентий (Усов), известный церковный писатель и начетчик, присоединил Михаила через миропомазание в сущем сане (архимандрита) к старообрядческой Церкви. На следующий год еп. Иннокентий единолично (и без Воли Собора) рукополагает Михаила во епископы, за что и был запрещен на год, но хиротонию (пусть и не законную) Михаила пришлось-таки признать. Ему было поручено изучать Богослужение и готовиться к отъезду в Канаду, т.е. он был поставлен Иннокентием на "Канадскую кафедру". До Канады Михаил так никогда и не до брался, (впрочем, не очень-то он туда и хотел), Богослужебным уставом не овладел, а потому в 1910 г. он был запрещен в священнослужении и пробыл под ним до конца своей жизни (1916 г.). Но главной для Михаила была общественная жизнь и проповедь. "Плодовитый автор, епископ Михаил печатался в старообрядческих журналах, в органах голгофских христиан, в "Современном слове", "Речи", "Биржевых ведомостях". Он участвовал в заседаниях Петербургского религиозно-философского общества, где играл важную роль. В частности, именно он. В присутствии православных духовных лиц, служил поминальную молитву по Льву Толстому. В мае 1911 года епископ Михаил был арестован и, как сообщала "Новая земля", на полтора года заключен в крепость. Его фото было помещено на первой страниц: из-под оков на нас смотрит молодой, с тонким лицом и острым взглядом интеллигент." (А. Эткинд, 249).Увы, этот политический радикализм был не очень-то близок архиепископу Иоанну (Картушину), урожденному донскому казаку, да и прочим старообрядческим епископам, в их числе даже еп. Иннокентию (Усову), будущему вдохновителю белоказаков, ижевских рабочих и других "белых воинов". Очевидно, не трудно предполагать, что доживи Михаил до гражданской войны, то он бы, по крайней мере по началу оказался бы "по другую сторону баррикад" с владыкой Иннокентием. Нам представляется, что радикализм еп. Михаила (Семенова) имел не только и не столько политический, сколько духовный характер. По сути он стал идеологом "христианского коммунизма". Надеясь найти духовную свободу, Михаил перешел в "старообрядчество, но свободы не нашел": в обеих церквах живет один и тот же дух бездвижности, обе они решительно неспособны услышать голос людей, подобных епископу Михаилу".
Голгофские христиане настаивали на том, что не являются ни религиозной сектой. Ни политической партией, но представляют собой народное движение. По сути дела. Они видели себя родоначальниками новой мировой религии, ответвляющейся прямо от первоначального христианства, чтобы отвечать революционным условиям современности" (А. Эткинд, 250). "Я говорю не о том, что мир выведет на новую дорогу Михаил, Валентин или Иона – не отдельные люди, а новая великая религиозная идея", - писал Свенцицкий. Писал он это для "Новой земли", и здания, ставшего местом приложения основных духовных сил еп. Михаила.
Кстати, "самым важным открытием "Новой земли" стала поэзия Николая Клюева" (253). Написал еп. Михаил и "манифест голгофских христиан", положив, таким образом, начало писанной истории христианского коммунизма. Очень странно, что краснокоричневыене знают и не любят Михаила, а либералы, нередко соглашаются с прогрессивностью его сотоварищей: "Либерализм глубоко враждебен религиозному сознанию, лучше истерика, ложь и неистовство, - лучше потому, что скорее ведут ко Христу" (А.Э. 252).
Одним из главных мест в проповеди Михаила было обновление, обоженье человекамира и вместе с тем не только отверженье эгоизма и частнособственнических интересов, но и "ненависть к мирному обывателю". Хилиазм: "Мир еще не спасен; он будет спасен тогда, когда каждый станет равным Христу. Каждый христианин должен взойти на свою Голгофу; каждый в ответе за мука этого мира и должен принять на себя их так же, как это сделал Христос. "Христово христианство – постоянная Голгофа, - великое распятие каждого". Христос – лидер и призыв для всех; Голгофа – символ и образец Его подвига. В "Исповедании голгофских христиан" о Христе говорилось в терминах истинно революционных: "распятый наш вождь. Его Крест – наше знамя. Крест – знамя борьбы и победы, проповедь того, что надо сломить все кресты, на которых распинается жизнь" (А.Э. 251). Помните: "Все церкви и тюрьмы сравняем с землей"? Сравним с "надо сломить все кресты"… еп. Михаила… В 20-е г.г. многие кресты (уже и в буквальном смысле тоже) были сломлены, только Владыко до этого уже не дожил. "Люди божественны. Они часть Великого Духа, одухотворяющего мир. Но во имя этой божественности на них лежит и великая тягота. Необходимость принять великий крест. Они должны сделать то, что сделал на Голгофе Христос" (А.Э. 251). Это все цитаты из программных статей епископа Михаила "Из креста – огонь" и "Христианство не мораль", опубликованный в "Новой Земле" в 1910 году. Лидеры Голгофского христианства вели речь о глобальной реформе православия" (А.Э. 251). Что ж удивляться отношению епископата к Михаилу? "Пришвин рассказывал, как посетил Михаила, скрывшегося в Белоострове; это была Финляндия. Епископ рассказал писателю, чем голгофское христианство отличается от баптизма, толстовства, учения духоборов и, наконец, от православного христианства. Все эти исповедания держатся на Великой ошибке: что люди уже спасены, искупление мира уже произошло и сделал это Христос Своей жертвой. На самом деле "Христос требует, чтобы каждый был как Он. Христово Христианство – великое распятие каждого. Христос – Бог живых, на земле хочет создать царство Свое", - пересказывал Пришвин. Он спросил, как такие еретические взгляды терпят старообрядцы? "Старообрядцы, - говорит епископ Михаил, - нетерпимы только в обрядах. Что же касается общих взглядов, то они очень терпимы". Как видно из судьбы самого Михаила, это не совсем так" (А.Э. 250). Впрочем, конфронтация была возможна не только с высшим духовенством: "Епископ Михаил разделял ненависть Свенцицкого к мирному обывателю, который тешит себя иллюзией христианства. Эти люди думают, что, целуя Крест, на котором страдал Христос, они достаточно делают для своего спасения: "Мы целуем – чего больше, - говорят христиане. Он спас мир Своей Кровью, а мы запишемся в списки спасенных и, мертвые и бездеятельные. Будем ждать. Вместо того, чтобы, как Он, принять на Себя зло мира, будем, возложивши все бремя на Христа, сами спасаться за его счет. Не поклонение это Кресту, а второе распинание Распятого" (А.Э. 251). Что ж удивляться, что принял он смерть от рук простых людей – ломовых извозчиков, перепуганных неожиданным вторжением находившегося в "сумеречном состоянии" Михаила на постоялый двор. Не мог он найти и утешение в молитве, в мистическом духовном опыте. "Христос требует, чтобы каждый был, Как Он. Искупление не совершено до конца. Мир еще не спасен", - учил Пришвина опальный епископ Михаил; не случайно его засыпанная снегом дача в Финляндии напомнила Пришвину заволжские леса, где он встречался с немоляками". Человек более учащий, проповедующий и пишущий, нежели молящийся, думающий, читающий, слушающий, еп. Михаил оказался в чрезвычайно опасном духовном положении. Тем более, что он самостоятельно, сначала из-за неумения, а затем по запрету в священнодействии не отслужил ни одной Божественной литургии. Тяжелое душевное состояние со временем, очевидно, только усугублялось. Если у Иоанна Кронштадскогобыла одна, материальная крайность (между прочим, тоже с пафосом обоженья – очевидно, примета времени!), то здесь была какая-то иная, другая... Хотя, крайности.. Михаилом было написано великое множество статей, книг, брошюр. Из них есть и проникновенные, значительные, и по темам, и по исполнению, и по страсти, пафосу, надрыву. Беллетристика же Михаила, сентиментальная и подражательная (а подражал он особенно Г. Сенкевичу, тогда довольно модному и среду интеллигентов), а в художественном отношении слабенькая, не делает ему чести. Как публицист на религиозные и общественные темы еп. Михаил, безусловно, состоялся. Жаль, что его талант социального и религиозного публициста так и не успел вполне и до конца расцвести и реализоваться. Впрочем, чтобы быть социальным публицистом типа Вебера ему бы не хватило академизма. Но в истории Отечественной социальной мысли он, пожалуй,все же оставил заметный след, который мог бы быть и более значительным, если бы не болезнь.

Многие пламенные контрреволюционеры склонны строго порицать Михаила. Но, разве лучшие станицы В. Шубарта о русском народе не оправдывают его? Разве не менее (а в отдельных случаях, пожалуй, и поболее) левый чем Михаил Валентин Свенцицкий не стал, будучи священником обличителем обновленчества? Не стал обновлением и где-то тоже склонный к Христианскому социализму еп. Андрей (кн. Ухтомский), присоединившийся во время гражданкой войны (кто бы мог подумать за пару лет до того?!) к отступавшей колчаковской армии. Противодействие его обновленчеству в 20 г.г. общеизвестно. И он тоже, как и Михаил, был склонен к душевной болезни. Таким образом, вовсе не факт, что Михаил непременно стал бы обновленцем.

В последние годы жизни епископ Михаил лечился от нервного расстройства, среди симптомов которого был страсть к бродяжничеству, характерное для той эпохи стремление "уйти". В октября 1916 года он сошел с поезда, на котором ехал на лечение, три дня бродяжничал, был избит и от побоев скончался в старообрядческой лечебнице Рогожского кладбища вМоскве. Запись Гиппиус о смерти этого "мятежного и бедного пророка полна сочувствия" к Михаилу: "Это был примечательный человек. Русский еврей. Православный архимандрит. Казанский духовный профессор. Старообрядческий епископ. Прогрессивный журналист, гонимый и судимый. Аскет.Религиозный проповедник, пророк "нового" христианства среди рабочих". (А.Э., 250; З. Гиппиус "Синяя Книга. Петербургский дневник", Блеград, 1929, 55).

Честно говоря, поначалу. после крушения госатеизма, я мало сочувствовал Михаилу, будучи монархистом и "православным патриотом". Но, с возрастом понимаем, что не все так просто. Он мечтал о Царстве Божием на земле - Царство ему Небесное!

Категория: Интересное | Добавил: Starover (2006-11-05)
Просмотров: 2028
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]